Часть 1
На счету теплохода уже было одно крушение
Мне было 6 лет, когда произошла трагедия с пароходом. Помню маму, ее серое заплаканное лицо, она о чем-то тихо переговаривалась с папой. Мне удалось расслышать пару раз фамилию «Нахимов», но что речь идет о корабле я, конечно, не догадывалась. Мама несколько раз еще девочкой плавала на этом теплоходе и навсегда запомнила, каким он был. Белоснежный снаружи, внутри он не уступал по роскоши царским дворцам: панели из красного дерева, позолота на стенах, витые лестницы, ковры. А еще мама помнила его коридоры — длинные и узкие. И живо представляла себе ужас людей, зажатых в них в кромешной темноте…
Почти все знают, что «Адмирал Нахимов» изначально назывался «Берлин». Его спустили на воду в немецком Люббендорфе в марте 1925 года и до июля 1939-го он совершал трансатлантические переходы, а затем использовался в качестве круизного лайнера в Средиземном море. Но мало кто знает, что старичок за 61 год службы успел поучаствовать в спасении пассажиров затонувшего британского судна во время первого рейса в Нью-Йорк в сентябре 1925 года и унес жизни 17 членов экипажа летом 1939 года, когда его переоборудовали в плавучий госпиталь и поставили на службу Третьего рейха — неожиданно взорвался котел в машинном отделении.
Еще один любопытный факт, в котором есть некий мистический знак: в конце января 1945 года «Берлин» подорвался на мине при входе в порт Лиепае (Латвия) и затонул на небольшой глубине. Его палубы торчали над водой, мешая судоходству. Через два года водолазы, обследовав судно, не обнаружили следов коррозии. Теплоход решено было поднять, отремонтировать и использовать как круизный лайнер.
Только в 1957 году бывший «Берлин», а на тот момент «Адмирал Нахимов» вновь совершил свой первый пассажирский рейс после затопления. Его отдали Черноморскому морскому пароходству (порт приписки — Одесса) и пустили в круизы вдоль побережья. Иногда лайнер совершал трансатлантические переходы на Кубу и в Африку, но в основном ходил между портами советского Черноморского побережья.
И тот рейс, Новороссийск — Сочи — Батуми — Одесса, должен был стать одним из последних для передовика производства: за свою долгую службу «Адмирал Нахимов» перевез более 2 млн пассажиров. В последний раз плановый ремонт корабль прошел в январе — апреле 1985 года в болгарской Варне, срок службы определили до 30 ноября 1986 года — его намеревались списать с баланса пароходства. Какая участь ожидала лайнер после этого — неизвестно. Скорее всего, его разрезали бы на металлолом. Но судьба распорядилась иначе…
Среди спасенных была девочка, которую волна смыла за борт прямо в шлюпку
— Я уже высаживал своих пассажиров на танкер «Совнефть» (он стоял недалеко от берега), как с лоцманского катера ЛК-90, который шел встречать сухогруз «Пётр Васёв», чтобы завести его в порт, мой приятель, сменный помощник капитана Виктор Беловол, говорит: «На «Нахимове» огни погасли», — вспоминает тогда капитан рейдового катера портфлота Новороссийского морского пароходства Михаил Кузнецов. — Я отвечаю: «Витя, меньше пить надо — чего только не померещится». Через минуту он снова в эфире: «А нет, загорелся свет». А еще через пару минут: «Нахимов» снова погас!» Я тут же сообщил об этом нашему диспетчеру и на пост управления движения. Диспетчер сказал, чтобы срочно шли туда — людей будет много.
И мы с ЛК-90 и «Базальтом», которым на тот момент командовал старший механик, сменный помощник капитана Анатолий Коба, пришли первыми. Вперед нас проскочил идиот-пограничник чуть ли не на полном ходу. Как можно было на такой скорости, когда могут быть люди в воде?
Мы подходили медленно, включив прожектор. Спасшихся было хорошо видно: на них были жилеты с маячками, ночью они напоминали грибные поляны. Почему? Потому что группировались вокруг какого-нибудь плота. В нем сидело несколько человек, а остальные, кому места не хватило, цеплялись за плот, за них, в свою очередь, по цепочке держались другие — получался большой островок.
Я подошел к одному такому островку, сформировавшемуся вокруг нескольких плотов, и люди, увидев нас, стали бросать плоты и хвататься за наш катер, молодые лезли на него, отталкивая пожилых. Их было очень много, был велик риск, что они опрокинут судно. Мне пришлось схватить багор и пригрозить: кто ступит на катер без моего распоряжения — убью. Приказал двоим крепким парням из пассажиров залезть первыми и помогать поднимать стариков и женщин. Так удалось навести порядок.
Я снял с того островка всего 96 человек, при том что вместимость моего катера составляет 45 пассажиров — вода по палубе плескалась. Часть из них сидела в плотах, которые мы привязали к катеру. Среди них были и члены экипажа «Адмирала Нахимова», в том числе капитан Вадим Марков. Позже в газетах писали, что он до последнего не оставлял капитанский мостик, что его смыло за борт и его подобрали члены экипажа, но я в это не верю: штаны на Маркове были мокрыми, а рубашка сухая. Мы подошли к месту затопления парохода через несколько минут, она не успела бы высохнуть за это время.
Толик Коба спас 115 человек, проскочивший мимо нас пограничник — около 150. Потом стали подходить другие катера, тоже снимали людей. А некоторым, помимо пассажиров «Нахимова», еще пришлось спасать курсантов училища, которых какие-то умники отправили на шлюпках к месту катастрофы. На шлюпках — в норд-ост, в полутораметровую волну!
Среди моих пассажиров была девочка лет 16-17-ти. Спаслась чудом, точнее, ее спасло чудо. Она спала с родителями в каюте 3-го класса, это чуть выше ватерлинии. Услышав шум, открыла дверь в коридор, и тут ее подхватила волна, вынесла на верхнюю палубу и практически бросила в одну из шлюпок, которые в этот момент сбрасывала команда. Так и выжила, родители погибли.
А другая пассажирка — женщина в возрасте — умерла прямо на катере, сердце не выдержало. Ей пытался помочь врач с «Нахимова», который тоже выжил, но не смог.
Из-за перегруженности катера я шел очень медленно, до Морского вокзала, который в 7 милях (13 км) от места трагедии, добрались только к 5-6 утра, рассвело совсем. Там передал пассажиров медикам.
Если бы не…
Как позже напишет в своих воспоминаниях старший следователь по особо важным делам Прокуратуры РСФСР Борис Уваров, который вел дело о крушении лайнера, «В ту ночь все факторы были против пассажиров «Адмирала Нахимова».
Действительно, события, произошедшие с 22.00 31 августа, когда пароход отошел от причала Новороссийска, до его столкновения с балкером «Пётр Васёв» в 23.12, кажутся каким-то черным сценарием. Если бы хотя бы одно из них не произошло, трагедии, скорее всего, не случилось бы.
Во-первых, согласно международным правилам навигации, «Нахимов» должен был пропустить сухогруз, перевозивший 30 тонн канадского ячменя. Но диспетчер порта связался с капитаном балкера и попросил того уступить дорогу пароходу, ссылаясь на то, что на нем много пассажиров. Ткаченко пообещал. После этого суда связались друг с другом и подтвердили договоренность. Расхождение предполагалось на расстоянии друг от друга примерно в километр.
Как потом выяснилось, капитан «Нахимова» Вадим Марков выставил курс и передал управление своему помощнику Александру Чудновскому, сам же пошел в свою каюту. Между тем по правилам он должен был присутствовать на мостике, пока корабли не разойдутся. Однако это не было решающим в последующей трагедии. Дело в том, что Чудновский несколько раз менял курс, что делать может исключительно капитан, потому что рулевой парохода сообщал, что приборы продолжают показывать опасное сближение. Однако с балкера помощнику капитана теплохода отвечали, что все в порядке, расхождение скоро произойдет.
А что же в это время происходило на «Васёве»? Как писал Борис Уваров, «Капитан Ткаченко вел сухогруз, наблюдая за обстановкой с помощью САРП, хотя, согласно всем правилам, был обязан вести визуальное наблюдение с помощью бинокля. При этом освещенный яркими огнями пассажирский пароход ему был прекрасно виден. Когда мы его спрашивали, почему он не уступил дорогу, Ткаченко отвечал: «Думал, что проскочу».
Ткаченко был настоящим морским волком, профессионалом, но рисовщиком, как о нем отзывались его коллеги, дававшие позже показания: он любил опасные, но точные маневры, от которых его экипаж било в лихорадке. Скорее всего, он понадеялся на приборы суперсовременного корабля, построенного в Японии и спущенного на воду в 1981 году. Но, как потом установит эксперт, САРП передавал данные с опозданием. Ткаченко слишком поздно понял, что быть беде.
Столкновение произошло в 23.12 в 4 км от мыса Дооб. «Пётр Васёв» врезался в «Нахимов» бульбом — подводной частью носа — в правый борт пассажирского парохода. Удар пришелся ближе к корме, между машинным и котельным отделениями. Подсадив лайнер, сухогруз несколько секунд не двигался, а потом тяжело стал отходить назад, и в образовавшуюся пробоину 9 на 10 метров хлынула вода.
На пароходе погас свет, через минуту включили аварийное освещение, но через две оно полностью погасло. При этом «Нахимов» продолжал движение. Сообщения об эвакуации по громкой связи не последовало, пассажиры и экипаж не сразу поняли, что произошло. Многие уже спали в своих каютах, другие гуляли по верхней открытой и закрытой палубам.
Теплоход стал резко заваливаться на правый борт и стремительно погружаться в воду, засасывая тех, кто не успел от него отплыть на достаточное расстояние, и погребая тех, кто оказался в трюмах.
В 23.20 он полностью скрылся под водой. «Нахимов» лег на правый борт на глубине 47 метров.
«Пётр Васёв», бульб которого был смят в лепешку, поспешил к месту крушения, но потом остановился, побоявшись раздавить находящихся в воде людей. Экипажу удалось спасти всего 37 человек.
Характеристики судов
Теплоход «Адмирал Нахимов»
Спущен на воду: Германия, 1925 год.
Водоизмещение: 23480 т.
Параметры: 8 палуб, длина — 174,3 м, ширина — 21 м, высота борта — 11,8 м.
Экипаж: 346 человек.
Пассажировместимость: 1096 человек.
Скорость — 16 узлов (29,6 км/час).
Затонул в Цемесской бухте 31 августа 1986 года.
Сухогруз «Пётр Васёв»
Спущен на воду: Япония, 1981 год.
Тоннаж: 18604 т.
Параметры: длина — 183,5 м, ширина — 26,6 м, высота борта — 15 м.
Штатный экипаж: 32 человека.
Скорость хода — 14,5 узлов (26,8 км/час).
Списан в 2012 году и отправлен в Бангладеш на слом.
Память
В первую годовщину катастрофы на мысе Дооб в селе Кабардинка в память о 423 погибших пассажирах и членов экипажа «Адмирал Нахимов» был установлен памятник. Мемориал архитектора Ирины Бабаджан представляет собой композицию из семи труб-стоек разной высоты и толщины, находящихся внутри чугунного литого венка. Верхняя часть труб срезана. Центральная труба со стальной мемориальной плитой и вмонтированными в нее часами символизирует погибший пароход. Монумент окаймляет волна-воронка из железобетона, к внутренней стороне которой прикреплены 24 плиты с именами всех погибших.
