Часть 3
«Моя дочка жива, найдите ее…»
Виктор Семенякин, зампредседателя новороссийского отделения общества «Водолазы России», а в 1986 году — водолазный специалист, о трагедии с лайнером узнал рано утром, когда пришел на работу.
— Телефона у меня не было, поэтому мне никто не позвонил. Из разговоров пассажиров автобуса по дороге на работу слышал, что «Нахимов» затонул, но подумал, что речь идет о нашем аварийно-спасательном пароходе «Нахимовец» — стареньком судне, у которого уже была пробоина. И только прибыв в группу, узнал, что происходит. Я только-только перешел в водолазы, поэтому меня не вызвали ночью.
Старший водолазный специалист Василий Попков попросил Семенякина следить за лечением товарищей в рекомпрессионной камере. Было много водолазов, которых кессонило: возникали пузырьки азота в крови из-за неправильного подъема, поэтому их обязывали проходить курс лечения.
— Рядом с нами над «Нахимовым» стоял военный спасатель СС-21, — продолжает Семенякин. — На нем всегда был поднят флаг. А как-то смотрю — он у них спущен. Я возмутился: что за военные, не видят, в каком состоянии у них флаг. Позже узнали, что у них погиб один из водолазов, — поэтому и приспустили полотнище. Потом они делали это еще раз: в операции по извлечению тел с затонувшего теплохода погибли два военных водолаза.
Водолазный специалист вспоминает, что первые пару недель группа ночевала прямо на базе, а потом стала ездить домой. И как-то утром, когда они шли на проходную от автобусной остановки, их остановили родственники погибших, тела которых еще не нашли.
— Они хватали нас за руки, говорили, что им цыганки нагадали, что их дочь/сын/муж/жена живы — они нашли воздушный пузырь внутри корабля и ждут помощи. Люди умоляли нас их найти. Это было ужасно. Так было несколько раз. Однажды, когда остановили меня, я честно ответил, что могу с точностью рассчитать объем кислорода в любой каюте на любой глубине и на сколько его хватит в отсутствие вентиляции и притока свежего воздуха. Все, кто на теплоходе, — мертвы. Но родственники погибших не верили. Между тем мой брат Владимир, который был водолазом и спускался на «Нахимов», рассказывал, что за все время поисковых работ обнаружил воздушный пузырь только в одном полуметровом тамбуре.
«Дети мне не попадались»
На момент гибели «Нахимова» Алексею Черкашину было 20 лет. Он был срочником на военном корабле-спасателе СС-21. Они только что вернулись из дальнего похода по Средиземному морю, в котором провели полгода.
— Рано утром 1 сентября нас, водолазов, собрали, сказали, что СС-21 будет принимать участие в подъеме тел погибших с теплохода, но это дело добровольное — все-таки это в наши обязанности не входило. Однако половина из нас была уже «старичками», весной нам светил дембель, поэтому мы не могли отказаться, да и какой пример мы показали бы молодым? Это было делом чести.
Алексей Дмитриевич со своим напарником спустились на «Адмирала Нахимова» вторыми. Перед каждым спуском их инструктировал командир, показывая на схеме корабля, какие помещения им нужно осмотреть.
— Лайнер с поверхности не просматривался, его можно было увидеть на глубине 12-13 метров. Он лежал на правом боку под углом 90 градусов, то есть перпендикулярно грунту. По его палубам нельзя было ходить, только карабкаться. Но этому мешали концы, шторм-трапы, обломки и множество плавающих предметов.
В первый раз нам приказали осмотреть верхнюю палубу. Напарник остался на платформе, на которой мы спускались, и страховал меня — травил шланг, а я пошел к кораблю. Тогда мне удалось обнаружить и поднять только два тела. Во второй раз мы уже работали на крытой палубе, стеклянной. Тогда я поднял 24 тела. Многие были в спасательных жилетах — им не хватило нескольких секунд, чтобы выбраться из галереи на открытое пространство. Вытащив их с палубы, я отпускал тела, и они сами всплывали за счет жилетов. Наверху их подбирали плоты. Остальных погибших переносил на платформу, мой напарник аккуратно привязывал их к ней.
СМИ в разное время писали, что многие каюты были запертыми, но водолазы, с которыми мне удалось пообщаться, говорят, что таких было мало. За их дверями они находили людей в домашней одежде, нижнем белье или пижамах. С верхней палубы извлекали пассажиров, одетых нарядно: в момент столкновения «Нахимова» и «Васёва» они были в кино, на танцплощадке или в ресторане.
— Дети мне ни разу не попались, — отмечает Алексей Черкашин.
Однако они там были — на корабле погибло около 25 несовершеннолетних, из них четверых отыскать не удалось.
Еще две жертвы «Нахимова»
Военные за счет более продвинутого оборудования могли находиться под водой до трех часов — это был максимум. Алексей Черкашин работал как на самых нижних палубах, так и наверху. Страха не было, его личный рекорд — погружение на глубину 300 метров в спецскафандре. Всего за все время работы на «Нахимове» Алексей Дмитриевич поднял 66 тел. Последним было тело его командира — мичмана Сергея Шардакова.
— 18 сентября моя смена закончилась, я поднялся на наш корабль и передал эстафету мичману и его напарнику, объяснив, какие три каюты еще остались необследованными. Они приняли смену, а я ушел спать. Но рано утром меня разбудили, сказали, что Шардаков погиб. Это была уже вторая гибель наших водолазов на глубине — 10 сентября погиб мичман Юрий Полищук.
Полищук со своим напарником-командиром заработались внизу и не заметили, как израсходовали кислород. Первым почувствовал себя плохо офицер, тогда Полищук дотащил его до платформы, дал сигнал к подъему. Но сам потерял сознание и упал в незакрытый проем на «Нахимове». Его тело нашел Алексей Черкашин.
— Меня разбудили после того, как две группы водолазов не смогли поднять Серегу. Я спустился и нашел его в полутораметровом тамбуре недалеко от тех кают, которые он должен был обследовать. Почему он не смог из него выбраться, выплыть, я не знаю. Вентиль, с помощью которого он мог провентилироваться, то есть подать кислород, оказался у него за спиной, хотя должен быть спереди. Видимо, запаниковал, растерялся.
После этого случая операцию по подъему тел с «Нахимова» свернули, признав работу в отсеках теплохода чрезвычайно опасной. 66 пассажиров и членов экипажа судна до сих пор считаются пропавшими без вести.
Судьба капитанов
Историк Сергей Новиков, в прошлом — председатель Новороссийского исторического общества, в то время был молодым учителем и комсомольцем-активистом. Возможно, именно последний факт стал причиной пригласить его на совещание с членом политбюро Гейдаром Алиевым, которое происходило в Октябрьском райкоме партии (сейчас это здание занимает служба скорой помощи).
— В акватории нашего города произошло неординарное событие, к нам в город впервые после Брежнева приехал такой высокопоставленный человек, поэтому мы все обратились в слух. Алиев запомнился мне своим спокойствием, он держался достойно, безэмоционально, задавал конкретные вопросы, четко комментировал ситуацию. Он спрашивал, что сделано, что еще предстоит. Раздавал поручения. Сначала мы думали, что погибло несколько человек, он же сообщил о сотнях — это было ЧП всесоюзного масштаба! Алиев сказал властям, как принять родственников погибших, где расселить, поручил собрать со всего Союза психологов — редких специалистов по тем временам. В общем, никакой позы, все по-деловому.
Это потом уже Гейдар Алиев на встрече с родственниками пообещает, что как минимум один из капитанов будет расстрелян, а сядет столько людей, сколько погибло. Однако старший следователь по особо важным делам Прокуратуры РСФСР Борис Уваров, возглавивший расследование обстоятельств гибели «Нахимова», не склонен был «махать шашкой». Он не поддался давлению начальства, общественности, даже ЦК КПСС, и не стал возбуждать дело по статье «Умышленное нарушение правил безопасности, приведшее к гибели людей». Вместо этого обоим капитанам судов было предъявлено обвинение по статье «Нарушение правил безопасности движения и эксплуатации транспорта».
Суд проходил в марте 1987 года в Одессе. Он был открытым, людей на него пришло море: родственники погибших, спасшиеся, члены экипажа, общественность, журналисты. Одним из последних был корреспондент журнала «Юность» Николай Черкашин, родственник водолаза Алексея Черкашина. Во время операции по подъему тел погибших с теплохода он неделю жил на военном спасателе СС-21, а позже опубликовал книгу «Последний рейс «Адмирала Нахимова» и участвовал в съемке документального фильма о крушении теплохода.
— Ткаченко и Марков сидели за стеклянной перегородкой, оба с опущенными головами. Капитан «Нахимова» вел себя спокойно, а капитан «Васёва» раскачивался и часто поднимал руку к темени, а потом стряхивал ее. Я спросил одного из прокурорских, что он делает, на что тот ответил: «Пытается снять проклятия родственников погибших — он их физически ощущает». Действительно, судя по настроению в суде, который длился несколько дней, большинство в гибели людей винило Виктора Ткаченко, но и Маркову тоже доставалось.
Обоих капитанов приговорили к 15 годам заключения. Приговор они выслушали спокойно, по-офицерски. Но в заключении они провели всего 4 года — СССР распался, капитанов помиловали. Оба проживали в Одессе, получая множество угроз от родных погибших. Вадим Марков устроился на работу в Черноморское пароходство, где обучал капитанскому делу курсантов. В 2007 году умер от рака.
Виктор Ткаченко вскоре после освобождения переехал в Израиль. Там он стал капитаном частной яхты. В сентябре 2003 года он вывел свое судно в море, несмотря на предупреждение о шторме. Спустя сутки разбившуюся о скалы яхту, тела капитана и двух его помощников нашел береговой патруль Канады.
Лайнер встал на киль
Олег Фурманов, водолаз-подводник, принимавший участие в откачке топлива из «Адмирала Нахимова» в 1987 году, рассказал, что корабль почти выровнялся к тому моменту.
— После завершения операции по подъему тел мы каждые сутки приходили к месту гибели теплохода, проверяли, есть ли на море масляные пятна. Если пятна были, докладывали, спускались водолазы и заваривали дыры в корпусе. Но они возникали снова и снова. Тогда примерно через год было принято решение откачать мазут с корабля, для чего пригнали специальное судно из Одессы.
Мы довольно часто обследовали «Нахимов», видели, что судно постепенно выравнивается, все больше зарываясь килем в ил. В том месте мягкий грунт и Геленджикское течение, которое этому способствует. В результате поднялись мачты, угрожая судоходству в этом месте, до поверхности воды от них оставалось всего 9-12 метров. Их решено было взорвать специальными шнурами, но круповская сталь устояла. Тогда их срезали при помощи электрокислородной резки. Этим, в частности, занимался член нашей группы Александр Жарлинский. Мачту оставили там же, рядом с теплоходом.
Братская могила
Территория радиусов в 500 метров от места гибели «Адмирала Нахимова» официально объявлена местом захоронения. Здесь запрещено бросать якорь.
Награды
За смелые и самоотверженные действия при спасении пассажиров и членов экипажа парохода «Адмирал Нахимов» орденом «Знак Почета» были награждены 18 сотрудников Новороссийского морского порта, капитанов и помощников капитанов, которые пришли на помощь утопающим. Среди них: Виктор Беловол, Михаил Кузнецов, Анатолий Коба.
Алексея Черкашина наградили орденом Красной Звезды за подъем тела командира — мичмана Сергея Шардакова. Мичман Юрий Полищук награжден этим же орденом за спасение свого командира посмертно.
